|
31 Марта 2012
Под сомнение недвусмысленно была поставлена способность современного буржуазного общества удовлетворять какие-то глубинные и, как представлялось самим бунтарям, подлинные запросы личности, были подняты вопросы конечных целей человеческого существования— вопросы, к которым особо чувствительна молодежь.
Однако сейчас, по прошествии двух, а если истоки бунта отнести к зарождению битничества — то и трех десятилетий, мы вправе оценивать движения протеста 60-х годов не только по проблемам, которые они намеревались решить, но и по тому, как они их решали. Политическое наступление неоконсерваторов, развернувшееся в конце 70-х — начале 80-х годов, обязывает отнестись к этому вопросу со всей серьезностью.
У истоков движения его радикальный вызов был брошен самому духу, «зтосу» буржуазности как «духу смерти», о чем весьма выразительно писал создатель термина «контркультура» и один из ведущих ее идеологов профессор Калифорнийского университета Теодор Розак: «Традиционная культура, которой они (бунтари) бросают вызов, неизлечимо и заразительно для других больна.
Главным симптомом этой болезни является тень термоядерного уничтожения, под которой все мы съежились отныне. Контркультура восстает против основ этого абсолютного зла, не против факта бомбы, но против всего этоса бомбы...».
